27 марта 2021 г. Среди южной тайги, огромных густых елей и смешанных лесов, где на песчаных почвах росли сосновые леса и дубовые рощи, среди ольшаников по долинам извилистых рек и огромных болот на Приильменской низменности, новгородцы чувствовали себя вольными хозяевами русских богатств.
Так появилась «Новгородская республика». Вольница не знала запретов, все решалось народным голосованием. Горожане кричали на вече:
– А кто будет защищать город от внешних и внутренних врагов?
– Пригласим на княжение переяславского князя Ярослава. Он сумеет защитить нас от всех бед и напастей - у него сильная дружина. Смелости и отваги ему не занимать - он самый сильный наш северный сосед.
И зимой князь Ярослав со своей семьей прибывает в Великий Новгород. Так, младенец Александр (второй сын князя Ярослава), еще трехлетним ребенком впервые увидел стольный град.
Но новгородская вольница не привыкла к жесткому правлению князя и к крутым его мерам. Дошло до того, что князь перессорился с новгородцами, а потом и вовсе с семьей покинул своенравный Новгород и вернулся в Переяславль.
Не объехать людское горе ни прямой дорожкой, ни околицей. Юный князь Александр второй раз увидел Великий Новгород два года спустя, когда горожане опять с почетом пригласили его отца на княжение. И вновь оно оказалось недолгим: через два года князь Ярослав покинул город, оставив в нем в качестве князей своих старших сыновей – девятилетнего Федора и восьмилетнего Александра. Вместе с ними остались бояре Ярослава. Тосковало материнское сердце:
- На кого оставляем мы своих детушек, отец? Повсюду разгул новгородской вольницы - она не знает ни запретов, ни границ. Кто защитит их в напастях и бедах? Как совладать нашим детям с непокорным градом Новгородским?
-Успокойся, княгинюшка, наш долг повелевает исполнять заветы предков и беречь земли русские от врагов и супостатов, а Пресвятая Богородица будет им заступница и защитница, – молвил сурово князь Ярослав Всеволодович.
Трудным выпало княжение юным воспитанникам: выступали волхвы, финское племя напало на Ладогу, шли сильные дожди и наводнение, люди ели мох; сосновую и липовую кору; водяной клевер.
– Бежать надо, княже, - шептали бояре. Время лютое – новгородцы в ярости не пощадят живота нашего…
А напасти продолжались, и новгородская вольница взбунтовалась. Город охватил страшный голод, из-за летних заморозков и дождей до самой зимы на улицах валялись обглоданные собаками трупы горожан, которых не было сил хоронить. Бушевал страшный пожар, спасаясь от него, горожане бросались в Волхов, где многие тонули, - казалось, что город никогда не восстанет из пепла. Казалось, рухнул Новгород.
И горожане в третий раз пригласили князя Ярослава на княжение.
– Как быть, дорогая моя княгиня Феодосия? Дважды ничего доброго не выходило из этой затеи. Мне жалко великий город, его нельзя оставить в таком состоянии, в каком он сейчас. Я не знаю, как быть... Господь вразумляет внять просьбам новгородцев, и я, наверное, положусь на волю Божию.
Князь Ярослав после беседы с княгиней спешно приехал, заключил договор, пробыл две недели и обратно вернулся в Переяславль. На княжение были оставлены старшие сыновья - Федор и Александр. И опять материнское сердце княгини Феодосии горевало в разлуке.
– Не плачь, матушка, защитим землю русскую от всех врагов и супостатов. Не дадим ей сгинуть в лихолетье, – дружно отвечали братья.
Но через три года случилась беда… Прибежали слуги:
– Княже, твой брат Феодор приказал долго жить…
– Что случилось, ведь была намечена его свадьба?
Тринадцатилетний Фёдор неожиданно скончался.
Княже Александр остался один… Вокруг лютовали враги, и нужно было иметь большую мудрость и опыт жизни, чтобы управлять новгородской непокорной вольницей и воевать с внешними врагами.
– Отче, возьми меня с собой против немцев, – просил князь Александр отца Ярослава.
Изболелось материнское сердце княгини:
– Сложишь буйную голову в широких полях, кто утешит меня?
Не время было материнских слез, а было время ратных подвигов…
Шумели могучие дубравы, зеленели леса таежные, текли реки привольные, собиралась рать несказанная под стены крепостей. Шестнадцатилетний Александр стал самостоятельным правителем Новгорода. Тревогами полнилась земля. Слуги верные шептали:
– Беда, княже. Татарская рать заполонила Русь, как страшное чудище. Везде пожары, разбой, плен…Выручать надо братьев наших единокровных…
Тяжелая дума омрачала светлые очеса князя.
Извилистая река Шелонь привольно несла свои волны по Приильменской низменности к озеру Ильмень из далеких болот; под дубовыми и елово-дубовыми лесами на звонцах-увалах, на озёрно-ледниковых глинах, среди пастбищ и сенокосов стучали топоры русские, звенели молоты ударные…
После трагической смерти старшего сына Федора князь Ярослав призадумался – злой рок пролетит над родовым гнездом, и он останется без наследников – спешно пустился на поиск невесты для князя Александра. Слышал он, что дочь полоцкого князя Брячислава лицом пригожа, станом стройна и умом наделена, и поспешил в гости.
– Прослышал я о твоем недуге, соседушка, и решил проведать, – с порога заявил князь Ярослав Всеволодович.
Брячислав попытался встать с постели…
– Лежи, лежи, – замахал руками Всеволодович, – покой тебе нужен. А я тут на лавке присяду, рядом с тобой пристроюсь…
Завязалась старческая беседа – долго ли, коротко ли... Хозяин на одре лежал, а гость на лавке сидел: сначала о хворобе и травах попечалились, а потом и сговорились – быть свадьбе молодой… Пиршества в Полоцке приготовлялись – сваты всяких медов и яств наготовили. Но прослышали князья русские про спесь новгородских бояр, что заворчали новгородские мужи (хоть и не след им было в княжеские дела нос свой совать), решили свадьбу в Торопце отпраздновать, а продолжить свадебный пир уже в граде Новгороде.
Сердце княжеское вправе выбирать себе невесту по чувствам и желаниям, но долг повелевает помнить о заботах и тревогах государства. Зазвенели бубенцы веселые и затянулись песни свадебные в Торопце. Княгине Феодосии Игоревне понравилась невестушка. Слились воедино и свадебный поезд, и свадебный пир. Щедрой рукой лилось угощение и раздавались подарки для гостей в течение целой недели. Юный князь был рад, и невеста была рада, но страшные вести дозоров не давали покоя ретивому сердцу князя:
– Продвижение с запада немецких рыцарей-крестоносцев из Ливонского ордена Меченосцев, а с севера – Швеции, видимо, решили они воевать на земле Новгородской. Узнали о страшном Батыевом разгроме – вот и идут на нас, – сообщали слуги верные.
Изгоревалась многострадальная Русь под страшным игом иноверцев. Сожжены были хаты и села, разорены крестьяне, брели по дорогам нищие и погорельцы, стонала Русь в плену у безбожников, текли материнские слезы, и стоял детский плач у сиротливых околиц – одинокая Русь печально склоняла голову долу – некому было ее защитить…Сбирался князь со своей дружиною походной, снаряжалась рать боевыми доспехами, укреплялось войско мужеством духа, садился на своего ретивого коня сам князь – только пыль придорожная стелилась вслед богатырской вольнице, только топот копыт затихал в ночи. И уже не только материнское сердце посылало благословения сыну и украдкой утирало слезы, но и молодое женское сердце тосковало, провожая любимого в дальние края, трепетно лобызая и укрепляя его своими молитвами и думами.
Шведское войско вторглось в новгородские пределы, корабли вошли в Неву и остановились у устья притока Ижоры.
– Великий князь, послание велели передать, – спешно тараторил воин.
– Подайте!
– Если можешь, сопротивляйся, знай, что я уже здесь и пленю землю твою, – надменно писал Биргер.
– Как бы не так! Я, великий князь Александр, никогда этого не сделаю и другим не советую! Я даже не стану просить помощи у отца во Владимире и собирать ополчение из жителей земли Новгородской, а со своей небольшой дружиной нападу на противника, – вдохновенно произнес князь, и все его поддержали густым гулом. Помолившись Богу, Ярославич вышел к дружине и земно поклонился:
– Нас немного, и враг силен, но Бог не в силе, а в правде, идите с вашим князем!
Шумели столетние деревья, полоскала ива кудри в многоструйной речке, проплывали тихо облака над родимой стороной, заливались утренние соловьи в наступающем дне.
Князь собрал дружину на совет и поделился планом действий:
– Мы с вами бесшумно пробираемся к Неве. По пути нас встречает полочанин Яков, посланный нам на подмогу Брячиславом, со своим полком. Вместе двигаемся к поселку Усть-Ижора. А там, братцы, выйдем на врага.
Не ожидала небольшая новгородская дружина увидеть превосходящий во много раз стан противника и упала духом. Но отступать было некуда.
– Великие воины, враг бесчислен, но мы будем биться, мы не отступим, мы не дадим на поругание нашу землю, веру, народ!
Начертав прямо на песке план сражения, князь Александр поставил перед каждой сотней боевые задачи: первой – рубить мостки к шведским ладьям и шнекам и захватить их; второй – отражать пути возвращения арьергарда; третьей – захватить коней, не дать рыцарям сесть на них. А сам с дружиной и полоцким полком решил ударить прямо по центру лагеря, где возвышался шатер ярла Биргера.
– Помните, наш успех во внезапности и быстроте. Замешкаемся – сами будем биты, – наказывал Александр. –Вперед! – скомандовал князь.
Воскресной ночью Александр врасплох застал шведов и напал на них. Смелое и отчаянное сердце князя рвалось в бой и в первых рядах наносило удары мечом среди града копий и стрел. Звенели метательные дротики, сверкали боевые кистени, мелькали на сече топоры и булавы. Благодать Божья осеняла русскую дружину. Несколько вражеских кораблей оказалось перебито. Пал златоверхий шатер Биргера.
Колокольным звоном и щедрым барским пиром встречал Новгород своих победителей.
– Идите и скажите всем в чужих краях, что Русь жива! Пусть без страха жалуют к нам в гости, но если кто с мечом к нам войдёт, от меча и погибнет! На том стоит и будет стоять Русская земля!
У князя Александра была двойная радость: родился первенец Василий. Молодая жена оказалась не только добрым советчиком, тонким политиком, но и прекрасно образованным человеком; умела скакать на коне, стрелять из лука, родила могучих сыновей Димитрия, Андрея, Даниила и дочь Евдокию. После замужества стремилась быть всегда рядом с мужем, даже в походах. Но недолго новгородская вольница привечала князя-победителя, опять сказалась ее гордость и своеволие. Любило новгородское вече пошуметь, погудеть, – опять поссорились новгородцы с властью.
– Уедем к отцу во Владимир, – уговаривала молодая жена горячего Александра, – пусть будут мир и покой на земле Русской. У нас сыновья растут, что с непокорных новгородцев взять?!
– Не о том сейчас сердце должно болеть, как обиду утешать, а как с игом татарским справиться...На Руси много врагов-супостатов – кто будет ее защищать?!
– Уйдем с миром, не ввязывайся в драку.
И семья князя покинула Новгород, поспешив к отцу во Владимир.
– Ну что ж, история снова повторилась. Вот ведь народ! Будешь тогда княжить в Переславле-Залесском, сын мой.
Лишившись сильного князя, Новгород не смог остановить наступление грозного врага – крестоносцев. Чувствуя свою безграничную власть на опустошенной Руси, немецкие рыцари безнаказанно грабили села и деревни, опустошали избы, нападали на купцов, захватывали святыни храмов, увозили домой награбленные богатства. Новгородцы опять обратились за помощью к Александру.
– Сирот пожалей! Позабудь обиды, Ярославич! Встань за дело новгородское! Мертвый Псков тебя зовет, Ярославич!
И отвечал князь Александр:
– За обиду русской земли встану!
Народ возглашал:
– Слово верное! На защиту встань! Дружина твоя, князь, не хуже немецкой!
И снова князь Александр вернулся Новгород, но не было времени на торжественные встречи и застолья. Заждалась истерзанная Русь богатырских подвигов.
Решительность и натиск Александра ошеломили растерявшегося врага: князь Александр сразу взял крепость Копорье. Немцев частью пленил, частью отпустил домой, изменников же эстонцев и вожан повесил. Только кинул взор в сторону печального Пскова (он не успел его освободить), как Хан Батый позвал Александра в Орду.
– Мне покорил Бог многие народы, неужели ты один не хочешь покориться моей державе? Если хочешь сберечь свою землю, приходи поклониться мне и увидишь честь и славу моего царства, – говорилось в послании князю Александру.
Печально шумели зеленые дубравы, не колосились поля золотистой пшеницей, не кричали петухи деревенских улочек, не играл рожок пастуха на вольных просторах, не звенели бубенцом тройки лошадей на пыльных дорогах и не слышно было гомона на торговых площадях – повсюду летало черное воронье над истерзанной болью, почерневшей от пожаров Русью.
– Ехать надо, – думал княже Александре, – не время сейчас хвастать удалью и молодецкой храбростью, растерзана Русь и не может воспрянуть духом и силой на врага безжалостного.
– Что скажете, бояре? Как быть? Враг очень силен.
– Биться, княже, биться, до последней капли! Пусть хан знает: мы на все пойдем, чтобы защитить нашу веру, нашу землю! – бурно выкрикивали бояре.
– Конечно, вы правильные мысли думаете, но невозможно сейчас справиться и с монголами, и с европейскими захватчиками одновременно.
– Умение дружить с врагом – тоже достойное качество, если оно на благо Отечества, – убеждал князь Александр.
Прощался князь с родимою землей – с колыбелью своего детства. Но не слезы расставания были на сердце, а упование на милость Божью и твердая вера во спасение русского народа.
Стучат копыта по придорожной пыли, стелется клубами пыль на дальнем горизонте.
– Всё, что мне ни говорили о нём, правда, нет подобного этому князя, – сказал хан своим вельможам при виде Александра. Татары называли его Александром II.
И снова очи князя видят ненаглядный лик своей Родины. Сердце рвется в бой защитить ее от слез и поруганий, успокоить беззащитных стариков и малых ребятишек, утешить вдов и матерей.
– Опаснее татарина враг есть, ближе, злее. От него данью не откупишься – это немец…А его разбивши, можно и за татар взяться, – так размышлял по дороге великий князь. – Позову брата Андрея с его дружиной суздальской, призову на подмогу витбичей и полочан. Справимся с помощью Божьей.
Все войско княжеское пошло на Псков, где пригрелись немецкие наместники. Город был взят без труда, немцев в качестве военной добычи отправили в Новгород.
– Слава нашему князю! – кричали ребятишки и старики вслед уходившей победоносной дружине ратников дальше, в Эстонию. Матери и вдовы украдкой вытирали слезы и благословляли победителей крестами и молитвами.
В первом же столкновении с рыцарями сторожевой отряд новгородцев был побит.
– Придется, дружина, отступить на лед Чудского озера. Я думаю там провести решающую битву. Это нам на руку: уже весна, деньки теплые стоят, – делился с воинами князь. Но никто еще не понимал, к чему это князь говорил.
– Стратегию врага мы знаем. Так? Немцы и эстонцы всегда идут клином, то бишь «свиньей».
Смех разнесся по округе: любит русский мужик колкое словцо.
– Не перебивайте, дружинники! Велю вам перед битвой снять железные доспехи. Хитрым маневром пропустим врага сквозь свой заслон. Закованные в железо вражеские воины увлекутся успехом и погонятся вглубь. Неожиданно мы нанесем им удары с тыла из засады.
Русь получила долгожданный мир на своих северо-западных границах. Между Новгородом и Орденом был заключен мирный договор, по которому состоялся обмен пленными и возвращались все захваченные немцами русские территории.
Но не знало покоя и мира сердце Александра. Досаждали ему и литовцы. Князь трижды воевал против них. Все-таки литовцы впали в такой страх, что стали «блюстися имени его».
И снова испытание пришлось пройти князю. Папа Иннокентий IV убеждал Александра пойти по примеру отца, согласившегося будто бы подчиниться римскому престолу:
– На небе – Один Господь! На земле – один Его наместник! Одно Солнце освещает Вселенную и сообщает свой свет другим светилам! Один римский властелин должен быть на земле! Всё, что непокорно Риму, должно быть умерщвлено!
– От вас учения не принимаем, – так отвечал князь, посоветовавшись с мудрыми людьми.
Блаженный митрополит Кирилл, духовный наставник Александра Невского, рука об руку с князем отстаивал родную землю одновременно от Востока и Запада.
– Окаянные татары ездят по улицам, переписывают дома христианские! Это знак Антихриста! Что это, великий князь? – прибежали испуганные бояре. – Русский народ бунтует, а Новгород отверг ее, перепись эту!
– Я согласился на перепись в обмен на то, что ордынцев вы не увидите в городе, баскаков и откупщиков также. Думаю я, бояре, после этого «числа» оставить на княжение в Новгороде своего сына Дмитрия, а сам покину город.
Великий князь Александр пошел к ордынскому хану Берке, чтобы отвести людей своих от беды. Не все это понимали, кто-то укорял в том, что Русь от такого бремени погибнет:
– Хочу избавить Русь от нового набега татар, поэтому буду стремиться выплачивать дань завоевателям и не допускать выступлений против них в самой Руси… Если на Западе я совершал подвиги брани, то на Востоке совершаю подвиг смирения.
По дороге из Орды великий князь Александр занемог. Приняв схиму под именем Алексия, князь мирно отошел ко Господу. Митрополит Кирилл возвестил народу во Владимире:
– Чада моя милая, разумейте, яко заиде солнце Русской земли!
И все с плачем воскликнули:
– Уже погибаем!
Вся жизнь его была борьбой. Военные походы, славные успехи. Много переживаний и горестных дум, переговоров для налаживания добрососедских отношений. Был он стремителен и горяч; были и у него ошибки: «Кто есть человек, иже поживе и не согреших?». Но любил он землю русскую до боли сердечной и подвига ратного – своим житием прославил ее величие и богатство… Верю, что молитвы святого благоверного князя спасут землю русскую от всех врагов; воспрянет она мощью; а мы, потомки славных защитников нашей Родины, станем неугасимыми светильниками веры Православной.
Валей Мария, Тюменская православная гимназия
| 
римирение с судьбой